Зал поэтов: Син Цицзи (1140-1207)
Подсказка Удава:
"Дзэн в поэзии покоится и резвится"
Один провел ночь в горах
Ничтожны века моего свершенья,
Все - от начала до конца - ничтожны.
Вокруг надолго осень утвердилась,
И тишиною насладиться можно.
Не спится мне. И слух мой жадно ловит
Все шорохи и звуки поздней ночи.
Бурлит, шумит ручей неугомонный -
На что он вечно сердится и ропщет?
Серп месяца, и бледный и холодный,
Навеял грусть. И грусти нет предела.
Далеко где-то петухи проснулись -
Ко мне их перекличка долетела.
Здесь мир иной. Здесь слава и нажива
Еще собой не заслонили света.
Но почему так рано встали люди
И трудятся задолго до рассвета?
Строфы о поисках весны
Продрогший, в сетке листьев бирюзовых,
Бамбук вознесся над глухой тропой.
Река и горы
В отблесках багровых,
В лучах заката
Он стоит, суровый,
Один,
С бескрайнею своей тоской.
Вверяя думы мэйхуа прекрасной,
За паутиной он не мчится вслед,
Он ждет весну -
Вседневно, ежечасно,
Не расточает
Аромат напрасно,
Его души
Не распознать вам, нет!
***
Слагаю стихи по дороге в Лэйян* и посвящаю
их судье Чжан Чуфу
Перед горой свет тусклый фонарей -
Ждать сумерек недолго в эту пору.
И облака бродячие скорей
Спешат улечься засветло на гору.
Кричит кукушка где-то в стороне,
Вдали стоят лачуги, тесным кругом...
Здесь, в Сяосяне, и случилось мне
С моим старинным повстречаться другом.
И вспомнились
Минувшие дела!
В заветной шапочке
И с веером пред войском
Провел я юность,
Не сходя с седла,
В походах ратных,
В подвигах геройских.
А нынче в сердце горечь лишь и мгла,
Себе я "Чжаохунь" пишу заране...
О, шапочка, ты в жизнь мою внесла
Так много бед, лишений и терзаний!
На пути в Хуанша
Стихи слагаю о весеннем ветре,
Крою и режу терпеливо строки,
А предо мною, словно на картине,
Стремнины гор и бурные потоки.
Кружится чайка легкая поодаль
Над лодкою, что кажется безлюдной.
Бродячий пес на пустыре. Крестьянка
Спешит домой, день кончив многотрудный.
Бамбук и сосны
В зелени нарядной,
С последним снегом
В царственном уборе...
И снегу этому они так рады,
Хотят красою с мэйхуа поспорить!
Воронам же, гнездящимся на ветках,
Все нипочем! Нахохлились сердито
И крыльями без жалости сбивают
На землю гроздья белого нефрита.
Не вижу мэйхуа в Юаньси
С горы отвесной струи ледяные
Несутся вниз с громоподобным ревом.
Дверями на ручей глядят лачуги
Под камышовым почерневшим кровом.
Дым очага под облаком косматым
Ввысь устремился и в пути растаял,
А на стекле затопленного поля
Теней и бликов трепетная стая.
Бреду тропинкой,
Огибаю гору,
И вдаль смотрю я
Взглядом изумленным:
Кто посадил там, на востоке, рощу,
Что вытянулась поясом зеленым?
Густой бамбук волнуется под ветром.
Не спорю, он по-своему прекрасен.
Но жаль, что мэйхуа нигде не видно, -
Она могла бы рощу так украсить!..
***
Вот растаял туман. На пшенице роса.
И заброшенный пруд рядом прячется в ивах.
Все умыто дождем,
В небесах бирюза,
Все умыто дождем,
В небесах бирюза,
Тот же ветер весны,
Зелень вся в переливах.
Где-то, вторя друг другу, тиху и току
Протрубили сигнал к моему возвращенью,
Вызвав в сердце моем
И печаль и тоску,
Вызвав в сердце моем
И печаль и тоску.
Скорбны их голоса,
Заунывно их пенье.
На рифмы письмоводителя Чэня из уезда Цяньшань
Под горой Эхушань небольшой павильон
Сиротливо ютится у края дороги.
Ярким светом луны
Небосклон озарен,
Ярким светом луны
Небосклон озарен,
Ветер листья сухие
Бросает под ноги.
Кто поймет, что в стихе, ныне сложенном мной,
Словно скованы стужей поэта дерзанья?
Тушь застыла. И кисть
В пелене ледяной.
Тушь застыла. И кисть
В пелене ледяной.
Ей теперь лишь и петь
Про печаль расставанья!
Славлю чайную розу
Пробудились цветы,
Все в слезинках росы.
В это раннее утро
Цветам не до сна,
Тихо шепчут о чем-то
И ропщут они,
Недовольные тем,
Что уходит весна.
И неведомо им,
Что на том же дворе,
В гуще зелени - роза,
Юна и нежна.
Ею были похищены
Чары весны,
И в тени до поры
Притаилась она.
Нет, не в ярком наряде
Вся прелесть ее,
Чистота, непорочность
Сильней красоты.
Даже ивовый пух
Не притронется к ней,
Опадая, ее
Не коснутся цветы.
Как из матовой яшмы,
Ее лепестки,
И росинки на них
Ровным светом горят,
Словно после купания
Вышла Ян Фэй
И с собой принесла
Теплых струй аромат.
Пишу в стиле "хуацзянь"
Один плыву я
На своем челне.
На сотни ли
Разливы вешних вод.
Под плеск волны
Я задремал, и мне
Приснилось, что Си Ши
Со мной плывет.
Когда проснулся -
Никого. Закат.
Дома деревни
В сумерках видны,
И абрикосов
Розовый наряд
Кострами
Полыхает у стены.
И облако
Вечернее плывет,
Пять - десять капель
Падает вокруг...
Что там за девушка
Цветы на поле рвет?
Но где она,
Куда исчезла вдруг?
Вот наважденье!
Там - никого.
Там - ветер.
Он, без сомненья,
Пух ивы
Развеял
Своим дуновеньем.
***
Лазурные взмывают в небо горы,
На их вершинах - отблески заката,
Холодный ветер западных просторов
Над берегом проносится куда-то.
Листвы густой волнуется поток,
И в нем затерян розовый цветок.
И нежной красоте его не надо
Ни почестей,
Ни славы,
Ни награды.
В год Ию бродил в горах и слагал стихи
о том, что видел
На холм, под сосны, удалялся в зной,
В дождь прятался в беседке тростниковой,
В часы досуга этой стороной
Я проходил и возвращался снова.
Здесь пил вино, глядел на водопад,
Обняв рукой причудливые скалы.
И здесь опять, как день тому назад,
Пора проснуться для меня настала.
Сегодня
Сына женит мой сосед,
А у другого -
Замуж дочь выходит.
Всю ночь у них не меркнет яркий свет,
Гудит толпа, от дома к дому бродит.
Как много надо ветру и росе
Потратить сил и приложить старанья,
Чтоб рис весной зацвел на полосе,
Благоухая утреннею ранью.
Красавица печальная в молчанье
На подоконник уронила руки.
Вдруг в тишине послышалось рыданье -
Стон сердца, истомленного в разлуке.
Так далеко отсюда до Хэньяна!
Он все не едет к ней, ее желанный.
Гусей завидев, просит их с мольбой
Для милого взять весточку с собой.